Вдали от дома

Представительницы современного общества, которые живут и работают за границей, но продолжают чтить узбекскую культуру и говорить с миром через свое творчество. 

Азиза Кадыри – междисциплинарная художница, работающая с перформативным искусством и дополненной реальностью, соосновательница коллектива Qizlar. Страна проживания – Великобритания. 

фото: Ekaterina Timko

Путь к профессии

Сейчас я называю себя мультидисциплинарной художницей, но так было не всегда. Мой путь к профессии был довольно извилистым. С детства мне всегда нравилось рисовать и придумывать истории, создавать миры. Вместо игр на площадке я разрисовывала весь асфальт перед домом.

Как часто бывает, в семье считали, что искусство лучше оставить как хобби, и нужно получить «нормальную» работу. Поэтому я не сразу пришла к искусству профессионально. Я поступила на факультет Дипломатии, но вскоре бросила учебу и уехала в Китай, выбрав намного более творческую профессию дизайнера одежды. Затем меня увлек театр, и я начала заниматься костюмами, а потом и сценографией. 

Мои интересы менялись по двум причинам: любопытство и внешние обстоятельства. Любопытство побуждало меня изучать 3D-программы, создавать инсталляции и экспериментальные перформансы. Внешние обстоятельства, например пандемия, заставляли искать новые направления. Я закончила магистратуру в Central Saint Martins в 2020 году, когда началась пандемия. Соответственно, когда я выпустилась, не могла заниматься своей профессией, поэтому решила, снова вооружившись своим любопытством, изучить, что такое дополненная и виртуальная реальность и иммерсивные технологии в целом. Сейчас все знания и эксперименты, накопленные за эти годы, я активно использую в своей художественной практике.

Узбекский культурный код в творчестве

Яркость и орнаментальность, вдохновленная именно узбекской вышивкой, в моих работах появилась только полтора-два года назад: все началось с моего проекта “9 Лун”, центральная часть которого — текстильная инсталляция. Этот проект вдохновил меня на изучение искусства вышивки в Центральной Азии, так как в основе работы лежит наполовину утерянное приданое моей прабабушки — старинное вышитое полотно джизакской школы сюзане. После этого я углубилась в изучение визуального языка орнаментов, а также начала работать с ними в разрезе диалога с технологиями, с искусственным интеллектом. Многие визуальные решения в моих работах отражают те гибридные, синкретические образы, с которыми я росла за границей; то есть являются продуктом своеобразной диаспоральной оптики. 

В каждой стране, ввиду разницы в контекстах, реакция на узбекские коды всегда будет разной. Могу немного сказать про Великобританию: здесь, к сожалению, совсем мало знают про Центральную Азию, и когда видят мои работы (и мою внешность), у многих в головах возникают ассоциации с более знакомым для них регионом — Мексикой и Центральной Америкой. Поэтому для меня важны соцсети как образовательный канал, как платформа для повышения видимости голосов и культуры региона. На своей страничке в Instagram, например, я делюсь исследованием, которое делаю для своих проектов, — и это оказалось отличной возможностью для англоговорящих подписчиков получить доступ к тем знаниям о культуре Центральной Азии, которые обычно им недоступны из-за языкового барьера. 

О своем творческом видении

Мой художественный подход основан на коллаборативных и междисциплинарных методах, с помощью которых я создаю как физические, так и цифровые иммерсивные опыты. В своих проектах я исследую темы миграции, социальной невидимости, идентичности, деколонизации, феминизма и утраты языка. Меня интересует потенциал технологий XR/AR/VR и ИИ в контексте художественных исследований и социальных практик. Я также исследую новые способы работы с культурным наследием, в особенности текстилем и костюмом, ремеслами, которые считались традиционно «женскими». Используя современные технологии, я переосмысляю традиционные нарративы, делая их актуальными для сегодняшнего дня, вплетая современные истории и альтернативные мифологии. 

О вдохновении 

Когда я продумываю проекты, мне важна не только нарративная или интеллектуальная составляющая, но и эмоциональная — то, как зритель воспримет и проживет проект с точки зрения феноменологической. Проще достичь эту цель, если я через собственный опыт знаю, что заставило меня прожить определенные эмоции или воспоминание и как воссоздать их в выставочном пространстве. Поэтому я чаще всего вдохновляюсь личными или семейными историями, находками и внутренними потрясениями. 

Источник моей энергии, скорее всего, в моём бесконечном оптимизме (достался от папы) и чрезмерном чувстве ответственности (передалось от мамы). Я также очень люблю взаимодействовать с людьми, работать в коллаборации или с разными командами. Даже в неизбежных разногласиях рождается искра чего-то прекрасного. 

В Венеции, когда мы с Qizlar представили выставку в павильоне Узбекистана, я познакомилась с художницами Мунирой Аль Солх (павильон Ливана), и Маналь Аль Доваян (павильон Саудовской Аравии) — у них замечательные проекты, как и у павильона Египта во главе с Ваэлем Шавки. Мне нравится искусство, которое не боится быть временами игривым или даже фантасмагорическим, как скульптурные костюмы Дейзи Мэй Коллингридж. Люблю театральную компанию Peeping Tom. Имена могу бесконечно перечислять… 

О Лондоне

Я всю жизнь росла и жила в огромных мегаполисах и не могу представить себе жизнь вне большого города. Лондон меня привлекает богатой культурной жизнью, карьерными возможностями, доступом к ценнейшим образовательным ресурсам. Поговорка “хочешь жить — умей вертеться” — именно про этот город. Жить здесь непросто, Лондон любит испытывать на прочность. Меня это держит в тонусе, побуждает всегда учиться чему-то новому, не сидеть на месте.

О цвете

На протяжении многих лет (в начале моего художественного пути) я не чувствовала себя комфортно в использовании цвета. Мне было трудно понять, как включить цвет в свою работу. Даже моя дипломная фэшн-коллекция состояла исключительно из серых и бежевых тонов — в ней я сосредоточилась на создании текстур, а не на экспериментах с цветом. Но, возможно, я была под влиянием так называемого «страха перед цветом в западной культуре». Я почему-то верила, что использование множества цветов не является «правильным» способом самовыражения.

Пройдя долгий путь принятия своего наследия и идентичности, я научилась ценить яркость центральноазиатского искусства, которое проявляется во всех аспектах жизни. Теперь я не могу представить свою художественную практику без визуального богатства, всегда окружавшего меня дома (хоть и в миграции), включая самый разный текстиль, ковры и керамику. Это стало освобождающим приключением — признать ценность этих форм искусства, которые я долгое время несознательно игнорировала.

Гузаль Саид – меню-девелопер с образованием в Le Cordon Bleu и архитектурном университете, сооснователь кафе-пекарни Registan в Риге, а также главный креативщик и идейный вдохновитель в ButterDinnerClub. Страна проживания – Латвия.

фото: Sasch Fjodorov

Культ еды

В нашей семье все встречи и события происходят вокруг еды. У нас всегда запланировано «меню». Даже на самый обычный воскресный семейный день на даче. Мне кажется, что это было неизбежно – прийти к кулинарии, как к профессии. 

Технически я пять лет работаю в этой сфере. А пришла в нее я совсем случайно, напросившись на кухню начальницы, в чьем ресторане я работала в отделе маркетинга.

Я окончила курс по boulangerie в Le Cordon Bleu, но не считаю, что эта школа может дать больше, чем хорошие технические навыки. Однако это особое имя в мире кулинарии, чья репутация говорит сама за себя. Узбекской кухне меня учила бабушка. Она очень много работала с тестом и умела катать его до прозрачной тонкости. Плову меня учил и продолжает учить папа. Для меня это совершенно «мужское» блюдо. Особенно если готовить его нужно в больших объемах.

Вшивать узбекский культурный код мне не приходится, ведь он органично присутствует во всех проектах вместе со мной: духом, подачей и гостеприимством. Однажды я присутствовала при полном процессе приготовления узбекской мясной каши (халим, халиса).

Видеть, как двое мужчин деревянными палками по несколько часов месят пшеницу с мясом — нечто. Я часто задавалась вопросом, кто и как придумал это блюдо. 

Узбекская кухня в Латвии

Латвию сложно назвать зарубежной публикой, мы очень разные, но у нас намного больше общего, чем кажется. Например, мы все любим плов и самсу. Я думаю, что узбекскую кухню сложно не полюбить. Она богата углеводами и жирами. Нужно очень постараться, чтобы гостю было невкусно. 

Самые сложные и яркие проекты

За короткое время мне удалось поработать с такими брендами, как Range Rover, Rolls Royce, Bang & Olufsen, Pernod Ricard, Aquazzura и другими. Работать с ними было невероятным удовольствием. Мой любимый по красоте проект — где мы создавали фуршетные столы для Vetrina Tashkent, с презентацией посуды Aquazzura. Также я очень вдохновилась проектом для Bang & Olufsen в Риге, где мы создавали иммерсивную комнату ASMR. 

Самые сложные проекты — это частные мероприятия (дни рождения, семейные праздники). Как ни странно. Поэтому их мы берем в виде исключения.

Не кулинарные интересы

Моя любовь к автомобилям — это проявление моей любви к дизайну, функционалу и стремлению человека развиваться, эволюционировать и развивать технологии. По истории дизайна автомобиля все это можно наблюдать и только восхищаться. 

Мое свободное время посвящено длительным прогулкам по лесу, морю, духовной практике, изучению истории и чтению хороших книг. Я много работаю и в свободное время делаю все, чтобы быть в хорошем настроении и форме.

О других целях

Ресторан, в традиционном его виде, я не хочу. По крайней мере сейчас. Это будет как «брак не по любви», чтобы остепениться, а я еще не готова к этому. Открыть студию, кулинарную лабораторию — да. Я работаю над этим. 

Звезда Мишлен — не моя цель. В целом, если открывать бизнес ради наград – это плохое начало. Думаю, мы слишком много значения придаем этому, также как и кулинарному образованию. 

Кулинарная философия

Еда — то, что объединяет людей. Я смотрю на нее как на процесс, от мысли до вкушения. Процесс обеда/ужина — это свобода и смелость быть собой. Готовить то, что хочется, есть так, как хочется. Конечно, есть правила этикета и приготовления, но их можно нарушать, если знаешь как. Еда — это наслаждение и чувство безопасности, такой она должна быть и на вкус. Едой можно воздействовать на человека, также как и любым другим видом искусства. И моя задача — создать красоту, которая заземляет.

Хулькар Юнусова (Stella Polare) – франко-узбекская художница современного искусства, создает шелковые шарфы с уникальными иллюстрациями. Основные проекты Хулькар выставлялись в ЮНЕСКО, Лувре, Дворце Жака Кер. Страна проживания – Франция.

фото: Stella Polare

Путь к профессии

После изучения экономики и менеджмента я семь лет работала в фармацевтической индустрии во Франции. Последний проект в области детской онкологии на поздних стадиях произвел на меня большое впечатление. Посещение больниц и наблюдение за детьми, больными раком, показали мне, что жизнь может быть совсем другой. Маленькие пациенты, будучи такими физически хрупкими, были настолько духовно взрослыми, что заставили меня задуматься. Малейшее облегчение боли у больных детей — синоним радости. В этот момент я осознала, что хочу посвятить себя искусству. Искусство стало моей путеводной звездой, отсюда и произошёл мой художественный псевдоним, который также является данью уважения моей бабушке, так как «Хулькар» переводится как «полярная звезда». Я франко-узбекская междисциплинарная художница. Работаю с рисунком и живописью, фотографией и видео, перформансом и инсталляцией, графическим дизайном и текстильным искусством, кулинарией. Моё творчество посвящено концепции «vitaculture» — срочности радости. В своей практике я исследую границы человеческих взаимоотношений, феминизм, взаимодействие Востока и Запада, темы памяти и смерти, работаю над мифологией французской буквы «H». 

Stella Polare

Узбекский культурный код в творчестве

Для меня узбекский код — это часть личной айдентики как человека, выросшего в узбекской семье с бабушкой и дедушкой, то есть с очень сильными традициями, объяснение которых я получила при переезде во Францию. Иногда нужно отдалиться от предмета изучения, чтобы понять суть. С узбекскимии принтами я начала работать с 2019 года, с года создания проекта «Мотивы Узбекской души». Узбекский национальный орнамент — невероятно глубокая и элегантная практика, которая обладает оригинальной гармонией формы и цвета. Каждый мотив для меня несет особый сакральный смысл: иногда целительный, иногда защитный эффект, иногда это пожелание процветания и благополучия. Я ассоциирую эти мотивы со вкусом детства, запахом пейзажей родины, голосом дедушек и бабушек, которые провожают на экзамен или другую важную встречу трогательными благословениями, «фотиха», «дуо».
Сегодня я продолжаю работу над узбекскими принтами в рамках направления Stella Polare Scarves. Платок – это особый аксессуар для меня, он подчёркивает свободу в самовыражения в одежде. Если в Европе это символ статуса, то на Востоке это символ женской эмансипации. Поэтому причина, по которой люди носят платки и как они это делают, для меня это вопрос свободы и веры. Главное, чтобы каждый это делал в ладу с собственными взглядами и собственными решениями. 

Искусство, которое отражает узбекскую культуру, находит отклик и за границей по нескольким причинам. Прежде всего, узбекская культура уникальна и экзотична для многих людей за пределами Центральной Азии. Национальные узоры, яркие цвета, сложные орнаменты и традиционные мотивы привлекают внимание своей оригинальной гармоничностью. Во-вторых, культурное разнообразие всегда ценно в мире искусства. Многие люди за границей ценят возможность узнать о другой культуре через произведения искусства. Мои работы часто вызывают любопытство и желание узнать больше об истории, традициях, жизни и современном искусстве в Узбекистане. Кроме того, универсальные темы, такие, как любовь, семья, человеческие взаимоотношения, феминизм, память и смерть, присутствующие в узбекском искусстве, находят отклик у людей из разных стран и культур. Эти темы понятны и близки всем, независимо от их культурного фона. Я заметила, что чем дольше я живу во Франции, тем больше у меня создается впечатление, что французы все больше похожи на узбеков. Это субъективное наблюдение только усиливает связь между нашими культурами, делая узбекское искусство ещё более привлекательным и понятным французской аудитории. 

Stella Polare

О Париже

Париж для меня это Большая Школа и Большой Сад.
Мой переезд в Париж в 2008 году стал возможен благодаря выигранной стипендии, которая дала мне возможность продолжить обучение в области менеджмента и управления. Это был огромный шанс расширить свои горизонты и получить новый опыт, который помог сформироваться мне не только в профессиональной сфере, но и в личной жизни, как человеку.
Кроме того, Париж-это Большой Сад, где всё жужжит. Это мировая столица искусства, науки и культуры. Здесь сосредоточено огромное количество музеев, галерей и событий, которые постоянно предоставляют уникальные возможности для встреч, самовыражения и, следовательно, профессионального роста. Это все создает потрясающую креативную живую энергию города, обогащающую свою историю. Так, пребывание в Париже открыло для меня двери к новым коллаборациям и позволило познакомиться с другими художниками, критиками и кураторами. 

Stella Polare

О планах и французской букве «Н»

Я планирую расширять спектр своих работ на другие виды предметов и творчества. В настоящее время я начала серию 8 книг о французской букве «H», Минотавре французского языка. Это такой персонаж, который я создала. Голова персонажа состоит из пальцев, сложенных в так называемом жесте «Минотавра». Размышления о французской букве «H» пришли во время пандемии. Именно с буквы Н начинаются слова «Homme» / «Человек», «Honneur» / «Честь», и, тем не менее, эта буква никогда не произносится, она ведет как раз бесчестный и нечеловеческий образ жизни. 

Я считаю, что буква — вечный узник французского языка и сегодня её статус необходимо пересмотреть, ведь мы все знаем, что такое существовать взаперти. Насколько вообще это можно назвать жизнью?
Так, в своей графике я отображаю букву Н в образе персонажа Минотавра в различных пространствах, лишенных рамок, полных свободы и радости. Получив улыбку на лице, персонаж получает свободный дух и, наконец, своеобразную визу – право существовать в любом пространстве без рамок и правил, в красках яркости и жизни, положительные впечатления после долгой борьбы за права, за мир, за свободу.